«Вячеслав Великолепный». 155 лет со дня рождения русского поэта-символиста Вячеслава Ивановича Иванова

«Вячеслав Великолепный»

155 лет со дня рождения русского поэта-символиста Вячеслава Ивановича Иванова

Вячеслав Иванов родился в Москве, в семье землемера.

По окончании второго курса историко-филологического факультета Московского университета, в 1886 году уехал на несколько лет за границу. В Берлине учился у всемирно известного историка Т. Моммзена, также занимался филологией и философией. Подготовил докторскую диссертацию на латыни (не защитил).

 В 1891 году отправился в путешествие по Европе. Побывал в Палестине и Александрии. Бывал и в России, но жил в основном в Италии.

Занимался научными исследованиями античной культуры, в частности – проблематикой религии Диониса и происхождением трагедии.

В 1904 году журнал «Новый путь» опубликовал исследование В. Иванова «Эллинская религия страдающего бога», журнал «Вопросы жизни» в 1905 году – статью «Религия Диониса».

Научные исследования В. Иванова были обобщены в диссертации «Дионис и прадиониссийство», которую он защитил в 1921 году в Баку, с присвоением степени доктора классической филологии при Бакинском университете.

Первая книга стихотворений В. Иванова «Кормчие звёзды» вышла в 1903 году. Поэту 37 лет. Только А. Блок и В. Брюсов приняли книгу с восторгом, остальные критики не разделили этого мнения.

С 1905 года Иванов поселяется в Петербурге. Его квартира на последнем этаже высотного здания доходного дома И. И. Дернова с выходом на крышу получила название «Башня». В течение двух лет, с 1905 по 1907 годы в ней собирался кружок «Ивановские среды». «Башня» стала центром литературной и интеллектуальной жизни Петербурга. Здесь встречались поэты, художники, философы, учёные. Говорили о литературе, живописи, театре, эстетике и этике, философии, богословии.

Из идей, разговоров и споров в «Башне» Иванов сложил книгу статей «По звёздам» (1909). Эти статьи стали основой теории символизма. В. Иванов становится одним из идеологов «младших» символистов.

Согласно теории Иванова символизм должен был стать всенародным искусством по образцу античной и средневековой Византии, для чего прежде вобрать в себя всю мировую культуру.

Иванов стремится к соборности, к соединению отдельной личности с коллективом: «Поэт – не уединенный мечтатель, а учитель, голос народа».

Иванов был участником Петербургского религиозно-философского общества, сотрудничал с издательством «Оры», журналами «Золотое руно», «Труды и дни»; также публиковался в альманахе «Северные цветы», журналах «Весы», «Аполлон», «Новый путь»; преподавал на Высших женских курсах.

Иванов размышляет и о трагическом пути истории России. Этому посвящены его статьи, написанные в годы Первой мировой войны, накануне революции 1917 года. Из этих статей были составлены книги «Борозды и межи» (1916) и «Родное и вселенское» (1917).

Придающий большое значение религиозной опоре страны – христианству, Иванов рано предсказывает, что большевики-безбожники будут нести гибель.

После революции В. Иванов работал в Москве в Театральном отделе Народного комиссариата просвещения (Наркомпрос), в 1921 году перебрался в Баку, стал профессором (затем ректором) университета, занимал должность замнаркомпроса Азербайджанской ССР.

С 1924 переехал в Италию. Преподавал языки, изредка печатался в религиозных журналах. Продолжал сочинять стихи, но не публиковал их.

Скончался в 1949 году в Риме.

Большое влияние на мировоззрение В. Иванова оказали одновременно и учение Ницше, и взгляды Владимира Соловьёва и славянофилов.

Основные темы поэзии В. Иванова – смерть и последующее воскресение, гибель и возрождение, а также – утверждение мира и жизни, оптимизм, противостоящий декадентскому пессимизму.

В стихах Иванова мистическая любовь побеждает смерть, торжествует соборность, происходят религиозные искания. Его поэзия.

Лирика Иванова во многом эпична и драматизирована. Стихи Иванова близки к одам, гимнам. Он как бы предназначает их к произнесению хором, для торжественной декламации и совместных празднеств и ритуалов.

Иванов ставил перед собой задачу – создавать произведения, полные жизни, современные, для широкого круга читателей. Однако это ему плохо удаётся.

Он – человек высокой образованности и энциклопедических знаний. Среди его стихов есть произведения на латыни и на немецком.

Его поэзия в целом очень сложна для восприятия, насыщена багажом русской литературы за все века существования. В стихах множество непонятных слов – в том числе вышедших из употребления, непривычный синтаксис. Чтобы понять стихи В. Иванова, нужно быть настоящим эрудитом.

Теоретические идеи и труды В. Иванова сделали его одной из авторитетнейших фигур «Серебряного века», вождём «младших» символистов.

«Вячеславом Великолепным» назвал поэта и теоретика философ Лев Шестов. В одноимённой обширной статье, посвящённой теориям и поэзии Вячеслава Иванова, Шестов пишет: «Всё мне нравится в В. Иванове: и тонкость его упадочных узоров, и его пристрастие к эллинизму, и вкус к Шиллеру, Гёте и Ницше, и пророческий тон его писаний...».

Стихотворения Вячеслава Иванова:

ОСЕНЬ

Рощи холмов, багрецом испещренные,
Синие, хмурые горы вдали...
В желтой глуши на шипы изощренные
Дикие вьются хмели.

Луч кочевой серебром загорается...
Словно в гробу, остывая, Земля
Пышною скорбью солнц убирается...
Стройно дрожат тополя.

Ветра порывы... Безмолвия звонкие...
Катится белым забвеньем река...
Ты повилики закинула тонкие
В чуткие сны тростника.

ВАЛУН

Рудой ведун отливных рун,
Я – берег дюн, что Бездна лижет;
В час полных лун седой валун,
Что, приливая, море движет.

И малахитовая плеснь
На мне не ляжет мягким мохом;
И с каждым неутомным вздохом
Мне памятней родная песнь.

И всё скользит напечатленней
По мне бурунов череда;
И всё венчанней, всё явленней
Встает из волн моя звезда...

Рудой ведун глубинных рун,
Я – старец дюн, что Бездна лижет;
На взморье Тайн крутой валун,
Что неусыпно Вечность движет.

РУССКИЙ УМ

Своеначальный, жадный ум, –
Как пламень, русский ум опасен
Так он неудержим, так ясен,
Так весел он – и так угрюм.

Подобный стрелке неуклонной,
Он видит полюс в зыбь и муть,
Он в жизнь от грезы отвлеченной
Пугливой воле кажет путь.

Как чрез туманы взор орлиный
Обслеживает прах долины,
Он здраво мыслит о земле,
В мистической купаясь мгле.

ЛИВЕНЬ

Дрожат леса дыханьем ливней
И жизнью жаждущей дрожат...
Но всё таинственней и дивней
Пестуньи мира ворожат.

И влагу каждый лист впивает,
И негой каждый лист дрожит;
А сок небес не убывает,
По жадным шепотам бежит.

Листвой божественного древа
Ветвясь чрез облачную хлябь, –
Как страсть, что носит лики гнева, –
Трепещет молнийная рябь.